направленных против австро-венгерской территории. Судебное расследование в отношении лиц, причастных к сараевскому покушению, проводилось при содействии австрийских официальных лиц.
пока они находились в Сербии
Когда 24-го числа в Санкт-Пете Зарубежные данные рбурге стал известен текст австрийской ноты, Сазонов заявил, что этот ультиматум спровоцирует европейскую войну. Ситуацию ещё больше осложняла политика Бетман-Гольвега.
направленная на использование кризиса, чтобы продемонстрировать Грею опасность союза с Францией и Россией. Британское правительство должно было осознать, что оно может быть втянуто в большую войну из-за малоизвестных событий на Балканах. Фактически.
Бетман-Гольвег хотел использовать июльский кризис для раскола Тройственного согласия. Именно поэтому рейхсканцлер поддержал политику германского кайзера, предоставившего Австро-Венгрии карт-бланш против Сербии.
Бетман-Гольвег принял риск войны
поскольку формирующаяся подав ранние веб-наборы данных и возможности для исследователей ляюще мощная коалиция заставляла его и Мольтке рассматривать превентивную войну как последнее средство. В напряженной атмосфере последних предвоенных лет, пронизанной шовинизмом и национализмом, многие политики и военные деятели считали войну неизбежной.
25 июля Российский коронный совет в Санкт-Петербурге принял решение о подготовке к частичной мобилизации против Австро-Венгрии. Сербское правительство, уверенное в поддержке России и Франции.
25 июля направило в Вену ответ на
австрийский ультиматум. Он казался Обзор бизнеса примирительным по форме, но отвергал ключевой пункт: участие австрийских чиновников в расследовании покушения на Франца Фердинанда.
Вена отнюдь не была удовлетворена сербским ответом. Конрад и Берхтольд хотели начать карательную войну против Сербии, которую, как они надеялись, удастся сдержать локально. 25 июля Австро-Венгрия и Сербия начали мобилизацию.
На следующий день российский военный министр генерал Владимир Александрович Сухомлинов и начальник Генерального штаба Янушкевич отдали приказ о проведении секретных мобилизационных мероприятий.
28 июля Вена объявила войну
Белграду. В тот же день в Санкт-Петербурге было принято решение о мобилизации 13 армейских корпусов против Австро-Венгрии. Затем Янушкевич обратился к Сазонову, утверждая, что частичной мобилизации недостаточно, если нельзя исключить войну против Германии.
Однако, согласно господствовавшему в то время мнению, всеобщая мобилизация в России означала, что теперь и Германии придётся объявить о всёобщей мобилизации, если она не хочет упустить решающие преимущества в начале войны.
Это запустило автоматическую последовательность мобилизации, развёртывания войск и начала войны. 25 июля Сазонов получил от французского посла Мориса Палеолога заверения в том, что Франция одобряет военные меры России.
Более того, 27 июля Первый морской лорд принц Луи Баттенберг отдал приказ о постоянной готовности британского флота, который только что завершил крупный манёвр, предшествовавший пробной мобилизации.
Проведение пробной мобилизации в период напряжённости было воспринято в Париже и Санкт-Петербурге как сигнал о том, что Англия встанет на сторону Франции и России. Утром 29 июля Сазонов убедил царя отдать приказ о всеобщей мобилизации, хотя Николай II, по-видимому, не до конца понимал последствия.